Кавказский принц - Страница 79

– Вам действительно тоже предложить, или вы просто хотели со мной поговорить наедине?

– Ну разумеется, именно поговорить. А вы курите, мне это нисколько не мешает. Я воспользовался ее разрешением.

– Мне правильно показалось, что вы пользуетесь очень высоким доверием Старца? – спросила дама после паузы.

– Почти абсолютным, – ответил чистую правду я, – и, по сути, являюсь чем-то вроде его уполномоченного в этом мире. Господь ведь создал не один мир, а множество, сейчас уже многие это начали понимать. Сам Старец в дела нашего континиума почти не вмешивается, у него есть дела в других.

– Он считает, что у нас и так достаточно хорошо?

– Наоборот. Он уверен, что у нас все настолько плохо, что вмешиваться уже поздно. Дело в том, что при определенных условиях Старец способен видеть будущее. Вот он и посмотрел наше…

– Жаль, что простым смертным это не дано, – вздохнула Мария Федоровна, – но, может, вы мне расскажете?

Что-то подобное я предусмотрел и заранее соорудил нечто вроде антирекламного ролика. Чтобы подчеркнуть его отличие от картин связи со старцем, он был сделан черно-белым, местами с намеренно ухудшенным качеством. Там был монтаж, кадры из кинохроники, зомбоящика и интернета.

– Я вам покажу, – сказал я. – Старец смог записать то, что увидел. Смотрите. Императрица, не отрываясь, глядела на экран.

– В России произойдет революция, монархия будет свергнута, дворянство и духовенство практически уничтожены, – анонсировал первую серию я.

На экране матросы сбрасывали орлов с кремлевских башен. Штурм Зимнего. Расстрел царской семьи, расстрел Михаила (императрица побледнела и закрыла рот рукой). Снова расстрелы, расстрелы… Взрыв храма Христа-Спасителя.

– Потом будут две страшные войны с десятками миллионов жертв, – продолжил я. – Причем погибнут лучшие.

Вторая серия представляла собой подборку наиболее эффектных кадров по Второй Мировой и завершалась Хиросимой.

– А дальше человечество выродится. Господствующей идеологией станет аболютная свобода личности в реализации своих самых низменных устремлений с единственным ограничением – не мешать другим, таким же.

Третий сюжет начинался обычной порнухой, правда предельно гнусной, потом плавно перетекал в педерастичесую и, так сказать на закуску, заканчивался чемпионатом мира по «кто больше насрет». Как и положено, он то и дело прерывался рекламой средств от перхоти, ожирения и импотенции.

– Так хочет жить и живет считающий себя элитой человечества и устанавливающий законы «золотой миллиард», – прокомментировал я. – А чтобы ему это обеспечить, остальные шесть живут вот так!

Четвертая серия состояла из кадров самой вопиющей нищеты, которые я только смог нарыть, перемежающихся картинами экологических катастроф типа высохшего Арала. Кончалась она брошенной русской деревней с развалившейся церковью на заднем плане.

Моя гостья была на грани обморока, я даже на всякий случай достал аптечку.

– Не надо, – слабо махнула рукой рукой она, – мне уже лучше… О Боже, какой ужас! Какая мерзость!

– Да, будущее у нас непривлекательное, – подтвердил я. – И Старец считает, что в его неизбежности виноваты практически все живущие, за исключением немногих чистых душ, к которым он только что отнес и Ольгу. Потому и был так резок с вами…

– А вы? – взволновано спросила императрица, – вы как считаете?

– Мне рано делить людей на правых и виноватых, – потянулся за следующей сигаретой я, – мне хочется просто не допустить того, что вы видели. Старец ведь не считает, что это совсем невозможно – он уверен, что человечество достойно именно такой судьбы. А я, смотря на ваших младшего и среднего сыновей, на Ольгу, на многих других, не могу с ним в этом согласиться.

– Я чувствовала, что Ники ведет страну в пропасть, чувствовала… Но не думала, что это будет так страшно и так скоро! Они же там, на этих жутких картинах, были совсем ненамного старше, чем сейчас!

Императрица помолчала, набираясь решимости. Потом сказала преувеличенно спокойным голосом:

– Георгий Андреевич, я прошу вас внимательно выслушать то, что я вам скажу. Когда семь лет назад почил мой венценосный супруг, я была уверена, что трон должен занять не Ники, а Жорж, и у меня в этом была достаточно влиятельная поддержка. Но его болезнь… да он просто мог не перенести дорогу в Питер. Сейчас поддержка влиятельных людей у меня по-прежнему есть, хоть и в несколько меньшей степени. Зато теперь Жорж здоров, и его поддерживаете вы! Стоп, – властным жестом остановила она меня, – не надо мне сейчас ничего говорить. Мы собираемся гостить здесь еще неделю, у вас будет время все как следует обдумать, да и у меня тоже. А пока, – слабо улыбнулась Мария Федоровна, – не поделитесь ли со мной, как вы собираетесь выполнять поручение Старца относительно моей дочери?

– Ну, – предположил я, – развод, пожалуй, не лучший выход, это вредно отразится на репутации Ольги. Так что некоторое время ей придется потерпеть существующее положение дел. Здоровье я ей поправлю, не волнуйтесь. А её муж… он, гад, ищет наслаждений, и гори все остальное синим пламенем? Он их получит. Столько, сколько захочет. И будет честно предупрежден, что излишества могут оказаться вредны для самочуствия. Никто его и пальцем не тронет, он сам выберет свою дорогу и пройдет по ней до конца – эта дорога будет из тех, с которых невозможно свернуть.

Героин тут уже производится, подумал я, но этому клиенту лучше из моего мира синтетики натаскать, она эффективней.